Письма Зое. Гиены.
Здравствуй, дорогая моя Зоя.
Пятница. Ехать сейчас домой из офиса - преступление перед временем. Московские пробки не оставляют мне выбора, только сидеть сиднем и ждать пока рассосется. Уже накопала в интернете и купила себе купон на диагностику позвоночника - стреляет и стреляет в спине, хожу перекошенная и не красивая совсем, в черном грубом набедренном корсете, как швабра дорогая современная с поломанной ручкой. Вроде и рабочий инструмент, яркий, а фу как не эстетично, особенно если намотать на место слома изоленту, или, того хуже, скотч. Хотя кто на меня теперь посмотрит с требованием грации и гармоничных сочетаний? Ковыляй, ползи, лишь бы вовремя была в нужном месте, считала правильно, конфликты решала и верные вещи говорила. Но всё же... Противно и совестно перед собой в зеркале, такая там коряга отражается. Вот решилась и купила врача, мастерового по спинам, пойду поплачусь - а вдруг опрямею, снова на каблуки запрыгну, сразу лет десять долой, и побегу быстрее, и заулыбаюсь шире и стану опять украшением мира. Каблуки-то они ой как в улыбке помогают! Ну ты помнишь же, что я тебе-то рассказываю!
Отвлеклась, прости...
Так вот, чем без толку лазать по просторам интернета, решила написать тебе, пока жду часа проезжих дорог. Ты знаешь, я тебе попусту не пишу никогда, только если уж совсем серьезное что-то и поделиться не с кем. И это, конечно, не кривая спина. Спина - это мелочи жизни, с ней и с такой прожить можно, и сыновьям про неё можно ныть сколько угодно. А вот с Дарвиным у меня сожительствовать всё меньше и меньше получается. Дарвин и гиены - они тревожат меня в последнее время. Не будь одного (Дарвина) или других (гиен), жизнь моя, дорогая Зоя, была бы куда более радостной. Да, да, не подумай, не сошла ещё с ума, увы - не свободна. Вполне себе в нём, в своём, трезвом, с твердой памятью в придачу. Помнишь, я тебе про Юльку писала, молоденькую сваху, которая обещала мне мужчину подходящего подыскать, "спутника жизни", как она их называет? Так вот девчонка взялась за меня крепко, заставила мою женщину выбираться в свет, погоняла по свиданкам. Я сильно не сопротивлялась и не напрягалась, потому что Юля велела так: - Вы идите и смотрите на них. На своего мужика глазами, а не анкетными данными, выведет. Ищите того, кто не будет противен, и это уже сигал. Мужика почуять надо, интуицией. Так и делала, послушно. Приходила, смотрела, слушала, чуяла.
Стартовый и от того самый волнительный, зам министра по сельскохозяйственной части, грузный, в костюме, пил только чай, и рассказывал про свою жизнь. Как от первой жены одним днём встал и ушёл после двадцати лет брака - надоело, скучно стало. Как решил жениться на женщине на пятнадцать лет моложе, квартиру ей купил в Москве, а ей ничего больше оказалось от него и не нужно. Бросила его. - Вам, - говорит, - нужна квартира в Москве? - Спасибо, есть у меня в Москве. - А где нужна?
Я хотела чайник ему на голову одеть и уйти в этом месте свидания, а потом что-то меня одернуло, раззадорил, да и есть хотелось, но не будешь же есть перед мужчиной, который только чаёк потягивает – не удобно как-то. Место такое уютное – лампы старые, под абажуры, свет мягкий, тепло, низко – ноги за окном мимо идут. Сижу, молчу, чай свой пью полезный ромашковый, выжидаю момент, когда корону ему, великому, поправить можно будет и поесть потом спокойно. Затаилась. Три раза про жену и любовницу слушала, про то, что кандидатскую для продвижения по службе нужно защитить слушала, про проблемы отрасли с финансированием слушала (бедные его женщины, и та что с квартирой еще дёшево взяла), и кончились темы у него. Пауза повисла. Неловко. Пришлось ему мне предложить: - Ну вы тоже о себе расскажите теперь. - А что вам интересно обо мне? Вы спросите, я на все вопросы отвечу, мне скрывать нечего. - Ну где учились, кем работаете, москвичка или приезжая. Дождалась, дотерпела. Ни слова не приврала. Перечислила и высшие, и МВА, и музыкальную школу имени Мамонтова, и должности, и компании, и госкорпорации, и статусы, и достижения, и недвижимость. Всё как на духу, загибая пальцы, отчиталась. Выдохнула. Молчит, сопит, красный. И я вишенкой на троте: - Ну и член союза писателей, ассоциации таких-то директоров, и москвичка в третьем колене точно. В объявлении писать можно: "москвичка с образованием, без материальных и жилищных проблем". Подходит? Молчит, сопит снова, не смотрит на меня, а я ему: - Вам домой пора, наверное? Так вы бегите, я посижу еще, пожалуй. День не простой был, расслабиться немножко хочется, - и заказала себе самое вкусное шоколадное пирожное, что нашла в меню, сыру и красненького. Ушёл. Была бы дверь рядом - хлопнул бы, а так просто уставился в пол и бежал. За чай свой заплатил и хорошо. С глаз долой, из сердца вон. Так ты не поверишь, дорогая моя Зоя! Через пару дней, вечером, у нас с сыновьями посиделки, обсуждаем то ли фильм, то ли событие, не помню точно. Помню, что вместе на диване сидим, рядышком, одну на троих кошку чешем и тут звонок, номер незнакомый, без имени. Явно нетрезвый замминистра, представился, напомнил про встречу. - Доброго вам вечера, уважаемый замминистра. Чем обязана? - Знаете что, - говорит невнятно, - я вас нашел, в сети. А ну-ка почитайте мне ваши стихи. - Это с чего бы мне сейчас вам по телефону стихи свои читать? - опешила я от его наглости. - Чтобы доказать мне, что вы та, за кого себя выдаете. - Мне это ни к чему, простите, - засмеялась в ответ истерично, ошарашено. - Ага! Вот я и раскусил тебя! Всем вам только квартиры нужны! - ехидно проорал и трубку бросил.
А еще замминистра! Ужас какой! Детям потом пришлось объяснять как-то, и Юле я от расстройства резко написала, чтобы кандидатам в "спутники" она про меня побольше рассказывала. Она так и сделала, послушно. Видимо зря, потому что дальше были у меня свидания, и мужики-то приходили приличные довольно, интересные, было о чём поговорить кроме "бывших", но в итоге все сводилось к их разведдействиям и моему консультированию на темы как получить МВА, как продвинуться по карьерной лестнице, и самое распространенное: как стать членом союза писателей - этот вопрос оказался особо востребованным. Последний, математик, маленький такой, в свитере с катышками, с коттеджем на Рублевке и тихим течением жизни не обремененной ответственностью за близких, когда я его расстроила своим ничегонеделанием для получения членства в союзе писателей – пишите, и сами придут и всё дадут (с) - потерял ко мне интерес, глазки потухли, развернулся полубоком и хотел уже было улизнуть, но мне обидно стало. Я утром марафон бежала, потом с трудом себя намарафетила, к нему прибыла аж на Киевскую, в стеклянный и суматошный "Европейский", который не люблю еще с тех пор, как старший сын в армии в Наро-Фоминске служил, и мы к нему на электричке с Киевского вокзала катались, чтобы быстрее и удобнее. И на обратном пути в «Европейском» этом я часто младшего кормила, усталая, с тяжелым сердцем от армейского потрескавшегося асфальта и крашеных бордюров. Приходилось - малой после электрички всегда есть хотел. Растрясала она его что ли? И вообще, с «Европейским» у меня много неприятных воспоминаний связаны: и лишнего я в нём человеку не тому наболтала; и именно там, когда сыновей, маленьких ещё, на каток привезла одна на восьмое марта, поняла, что лучшее решение для меня развод, ничего уже не вернуть-не склеить. Выходит, я к математику в этот треклятый далекий от дома «Европейский» приехала, а он вот так, быстро, и для меня совсем неинтересно? Остановила его. - Можете мне правду сказать? - спросила. - Что вам про меня от Юли известно, и для чего на встречу со мной согласились? Только честно скажите, мы ведь всё равно с вами не встретимся больше. А если и встретимся, то вряд ли друг друга узнаем. - Я узнаю, у меня память фотографическая, - задело его, но всё же остался и продолжил, - Юля правду сказала: директор, писатель, рисуете, спортом занимаетесь, путешествуете, сыновья взрослые. Вы человек-вихрь, а я люблю листья на участке подметать, жёлтые и красные. Если вы на моём участке окажитесь, то листья все сдует, и мне нечего будет в кучи сгребать, и любоваться будет нечем. Вами ведь не полюбуешься, вы несетесь куда-то мимо, не успеешь вами полюбоваться. Математик. Интеллигентный интеллектуал, говорит как красиво! Так не говорят обычно. И вещи вроде обидные говорит, а слушать всё равно приятно. - А вы предполагали, что я другая, когда сюда ехали? - Нет, конечно, ехал чтоб убедиться. Ну и узнать, может быть у вас связи есть. Я рассказы пишу, в стол, давно. А вдруг... - Спасибо за честность. - Да я уже жалею. Не хорошо как-то получилось, не красиво. Вы простите меня. Скучно - листья и листья. Выехал сюда, развеялся немножко. Мне часто звонят, зовут, я же с Рублевки. Другие хоть заигрывают, а вы даже не стараетесь, - немного обиженно намекнул, и увидев мои округлившиеся глаза, срочно поставил точку, - Давайте провожу вас до такси. - Давайте.
Так и разошлись с ним, честно. Но я же не умею спокойно, так чтобы жизнь себе не испортить - "Хочу всё знать" в детстве был мой любимый киножурнал. Ещё одному позвонила, сценаристу, который раньше был, третьим или пятым - не важно, и тоже попросила честно сказать. Он разговорчивый, и на встрече болтал без умолку про всё на свете, и тут с удовольствием отвечал, что из любопытства поехал, на меня поглазеть, копилку свою ещё одной пройденной женщиной пополнить. - Странно, что вы спрашиваете, - удивился. - Понятно же, что с вами мужчине ни жить, ни встречаться не получится. - Это ещё почему? - А у вас времени на личную жизнь нет: на диване с вами не поваляться пол дня, борщ вы не варите, телик не смотрите. Работаете всё, дела вершите, пишете, гоняете по лесам да горам. Слова у вас какие: проект, партнеры, задача, эффективно, преодоление. Вас читать можно, а жить с такими как вы нельзя. Вы уже не женщина... От этого утверждения смешались во мне возмущение, удивление, обида и вырвались не свойственным громим противным взвизгом прямо в телефонную трубку. Аж сама вздрогнула от неожиданности. - Ой, нет, вы не подумайте. Я не это имею ввиду, нет..., - поспешил оправдаться он. - Что «не это»? - уже смогла произносить я членораздельные звуки, но внутри кипела. - Не то, что вы мужчина, нет. Вы не мужчина, но и не женщина. Такие как вы какая-то новая форма жизни, пугающая. "Novum homo" *. Такие как вы бывают в фильмах, в рассказах, в новостях, но в реальной жизни, в обычных магазинах, в кино или на улице таких быть не должно. Понимаете? - Нет, совсем не понимаю. Как же не должно, когда я есть? - Вы есть, но вас быть не может. Иллюзия. Вот раз уж мы честно говорим скажите, сколько у вас свиданий было в последнее время? - Не много, не больше десятка, - отвечаю удивленно. - А сколько мужчин вам по итогам свидания предложили поехать к ним? - Да что вы говорите такое! Ни один, конечно, - еще более удивленно отвечаю. - То есть вы даже НЕ ПОНИМЕТЕ зачем вся эта затея со свиданиями. Вы же красивая, фигура с обложки, а у мужиков язык не поворачивается ВАМ это предложить, отползают в сторону и скулят тихо в канаве. У вас даже кожа дубленая в салонах красоты, как искусственная, не поймешь сколько лет вам. Ходите вы так, словно по красной дорожке ступаете, а толкнут вас - подниметесь, сама, руки не попросите. Человек-неваляшка. И удивительно, что вы не по рождению другого сословия, вы по жизни как-то докатились. К таким как я, неспешным жителям, вам нагибаться придется, чтобы под лупой разглядеть, так что или я признаю, что вас нет, или я признаю, что я червь ничтожный. Не выберу же я второе, честное слово! Мне кажется, если у вас кровь взять, она другая стала. - Да ну вас, честное слово, какая другая?! - уже улыбалась я его околесице. - В ней все тельца носятся быстро-быстро, как бешеные, и цвета какого-нибудь ультрамарина. Мутация такая, по Дарвину, изменчивость такая, что новый вид появился...
Вот кто просил меня ему звонить и приставать? Зоя, когда это кончится уже и перестану я себя сама гонять по этой порочной, плотно устланной граблями дорожке любопытства? Нет, плюс есть конечно тоже – счастье, что не продолжилось общение с человеком, который задумывается о цвете моей крови. Кто знает, чем бы оно закончилось? Но вспомнил он Дарвина, трубку положила, а в голове у меня не его милая докатившаяся неваляшка, а самая страшная такая "изменчивость", которую я в живой природе помню: как у самок гиены отросло кое-что** с тех пор, как они стали роли самцов на себя брать, добытчиков, защитников, и вообще, тех кто за всё в ответе. Гиена она и получилась в природе не мужик не баба, и мать при этом хорошая. Огрехи у меня излишнего образования и воображения, знаешь ли. И, дорогая моя Зоя, хотела я стать женщиной со спутником, вместо этого просыпаюсь теперь в холодном поту, щупаю, убеждаюсь, что никакой изменчивости со мной не происходит, и что за равноправие полов, неваляшество и директорство не отросло чего-нибудь лишнего на мне там, где не надо.
Никакого феминизма - обыкновенная паранойя на почве Дарвинизма. Знали бы они, кавалеры мои...
Вот так и живу теперь, кошмарами мучаюсь, от свиданий отказываюсь, ссылаюсь на больную спину самой себе. Или я её себе сама и выдумала? А хоть бы и так. Пусть даже кровь ультрамарин, только бы не... Ну ты понимаешь.
Ладно, Зоенька, пора, поздно уже и никаких пробок давно, а я всё пишу и пишу. Соскучилась по тебе, дорогая, очень. Так и не нашлось замены тебе за эти пять лет, и вряд ли найдется. Плачет по тебе сердце мое, плачут и глаза. Поеду...
А гиены - чур меня. Вместе с Дарвином!
С любовью, Твоя неваляшка.
Махоша 2018 ____________________________________________ * Novum homo – латынь, человек новый. ** Внешние половые признаки самок и самцов гиены одинаковы - у самок, есть ложный «фаллос». Гиены живут стаями, построенными на матриархате.
|